Дело было в Узбекистане, в Чирчике. Разгар лета. Выходной день. Автовокзал рядом с базаром. Сельский народ в основном местной национальности разъезжается по домам с полными сумками в руках, тазами на головах, детьми на прицепе.

Автобусы всех пригородных направлений набиты до предела. Жара под сорок градусов. Кто бывал летом в пригородных среднеазиатских автобусах, тот знает какой запах там стоит. Ну народ местный, бывалый и не к такому привычный.

Мужчины едут в узбекских ватных халатах — чапанах, в национальные кожаных сапогах с калошами, женщины в длинных платьях, замотавшись платками.

Потеют все, в общей тесноте не протолкнуться, не пошевелиться, а дорога не близкая, петляет под палящим солнцем. Автобус старенький, раздрызганный, от явной перегруженности ревёт на подъёмах разогретый двигатель, добавляя температуру в салоне до запредельной. Водитель в микрофон призывает пассажиров передавать за проезд, так-как его заработок напрямую зависит от дневной выручки. Пассажиры которые спереди вяло передают. Сзади народ спрессован значительно плотнее и активности не проявляет, вероятно, полагая, что за такой проезд впору с шофёра доплату брать. Шофёр от вежливого тона переходит к скандальному и грозит остановится и начать всех обилечивать. Но все знают, что это только разговоры и оплачивать не спешат, ссылаясь на тесноту. А тем временем, было пару остановок, народ выходил и с задней площадки в том числе. Водитель видит, что от него уходят живые деньги. И трогаясь с очередной остановки громко объявляет в микрофон: — Если задняя площадка сейчас же не начнёт передавать деньги за проезд, включаю отопление.

Николай?

Все наверное знают присказку "Ничего, мимо рта не пронесешь...", которую обычно используют, когда в месте приема пищи немного темновато и кто-нибудь из кушающих высказывает свое недовольство этим фактом.

Пару месяцев назад с женой готовимся ко сну. Она уже легла, а я еще пошарился по квартире, проверил заперта ли входная дверь (деревенская привычка) и тоже собираюсь ложиться. А за окном во дворе дома на подъезде напротив какой-то умник повесил офигительных размеров фонарь, свет от которого серьезно попадает в мое окно. Я подхожу к окну и начинаю по-плотнее задергивать шторы. Жена, уже засыпая говорит, что не темновато ли в комнате будет? На что я на чистом автомате выдал ту самую знакомую с детства фразу. Сам не заметил, что сказал, а жена хохотала, чуть с кровати не упала. Только потом до меня дошло...

Профессионализм бывает разный, в этом я ещё раз вчера убедился. Обычно я подстригаюсь на Фаворского и стараюсь попасть к одной и той же девушке. Она хорошенькая, как парикмахер — и не только. Мастер своего профиля она выполнят свою работу так, что поневоле начинаешь релаксировать — не надо к этому слову придумывать всякую хрень. Её

Ходили с дочерью (10 лет) на прием в поликлинику, врач оказалась в этот день не в настроении и наговорила нам кучу ерунды, на прием редко ходите, за здоровьем не следите, препараты, назначенные вам не принимаете и т. п. Причем высказывала это с претензией, не ласковым тоном так сказать. Мы с дочерью с приема вышли, она мне говорит: "бедная Тамара Петровна, плохо ей живется бездетной, депрессия пришла, а наорать совсем не на кого"))) юный психолог, понимает все)))

О том, что мой супруг болен на всю голову, свидетельствует уже тот факт, что он женат на мне. У него какое-то невероятное количество бзиков, которые со временем начинают распространяться воздушно-капельным путём на родных, друзей и знакомых.

Одним из таких бзиков является манера давать человеческие имена неодушевлённым предметам. Не всем, конечно, а только наиболее достойным. И он не просто их крестит — он с ними ещё и разговаривает.

Например, у него есть любимая кружка. На кружке нарисован пингвин. Пингвина зовут Пафнутий.

Я как-то поинтересовалась:

— А почему Пафнутий-то?

Муж посмотрел на меня удивлённо и спросил:

— Ну, а как?

Я подумала и поняла: действительно, больше никак.

По утрам муж достаёт Пафнутия из кухонного шкафчика и говорит:

— Ну, брат Пафнутий, по кофейку?

Вечерами они с Пафнутием пьют чай, и муж мой жалуется ему на меня:

— Видишь, Пафнутий, с кем приходится коротать век? Цени, брат, одиночество, не заводи пингвиниху.