винта — под метр и лампочками перемигивается.

Рядом красовался рекламный стенд, мол, не будьте дураками, там-то и там, покупайте наши вертолеты...

Вроде бы, красивых девушек на свете немало, людей, умеющих виртуозно управлять моделями вертолетов, еще больше, но, когда два в одном – это реально бьет по мозгам, заставляя остановиться и, разинув рот, любоваться, как ребенку.

Что красавица только не вытворяла, даже на головы маленьким детям сажала вертолет, он, вроде бы, еще в воздухе, но в то же время, уже стоит на детской головке, к неописуемому восторгу самой "вертолетной площадки" и ее родителей. Я бы не рискнул: одно неточное движение — и вертолет может превратиться в блендер для мясного салата...

Девушку выспрашивали о технических параметрах, и о том, легко ли научиться так виртуозно управлять, та охотно отвечала, что, мол, несложно, при этом вертолет нарезал пируэты высоко над нашими головами.

Мы с удовольствием проторчали не менее получаса, наблюдая за нереальным авиашоу красавицы, вдруг сзади кто-то нагловато меня отодвинул острым локотком, но тут же с тревогой в голосе извинился... Поворачиваюсь и вижу худенького прыщавого юношу лет двадцати. Парень абсолютно потный, хоть выжимай, он не сводил напряженного взгляда с вертолета, мимикой помогая полету, а его руки нервно шарили в открытой сумке, висевшей у него на шее.

Каких только профессий не бывает на свете, но я и предположить не мог, что существует должность – секретный летчик...

ходит в раскоряку. Закурил молча и только вздыхает. Мы смотрим на него и тоже молча вздыхаем.

Дверь в туалет открылась и вошел дежурный врач (именно тот, кто и отрезал яичко бедолаги). Он сделал свои дела, очень тщательно вымыл руки и подошел к нам.

— Ну, как вы? Как самочувствие? — обращается доктор к своему пациенту (с одним яйцом который).

— Еще не понял, доктор.

— Да-а-а, надо было лечить, а не резать. Что ж вы так?

У бедолаги глаза на лоб вылезли от удивления и возмущения.

— К-как лечить?

— Ну, дорогой мой... У нас только отрезают, а в "областной" такую ерундовину за неделю бы вылечили, — с невозмутимым лицом сказал доктор.

Бедный мужик побагровел, а потом стал бледный словно смерть. Он смог только из себя выдавить бессвязные и мычащие звуки. А доктор положил ему руку на плечо и спокойно сказал:

— Да шучу я, расслабьтесь. Там тоже режут. Везде режут, — а потом как ни в чем не бывало удалился из туалета быстрой походкой.

Вот такой вот юмор у врачей.

часть отделки с благоустройством проходила хозспособом и каждая семья приняла в этом посильное участие.

Делали все для себя, детская площадка с обязательными песочницами, горкой качелями и механической каруселью, покрашены в яркие и насыщенные цвета.

Сам дом благородно бежевого цвета с рисунками у каждого подъезда.

Общее заселение в субботу, в воскресенье народные гулянья, ну в смысле прогулка с детьми и знакомство с соседями поближе, чисто символически за столиком посредине двора.

Но завтра всем на работу, к вечеру народу все меньше и меньше. Остались самые стойкие и капитально заряженные.

Одного из них уже разыскивает жена, с балкона кричит на весь двор:

— Михаил, домой пора.

Михаил мотает головой услышав голос жены и пытается сориентироваться, откуда звук.

Смотрит на подъезды, где его с первого раза не запомнил.

Жена опять зовет:

— Миша, домой.

— Да куда домой-то?

— Иди на чебурашку.

Михаил опешил: за что, при всех жена посылает, да еще так необычно.

— Куда, куда иди?

— На чебурашку говорю иди. На нашем подъезде, над входом Чебурашка нарисован, не перепутаешь...