Мама всегда думала, что я умнее, чем моя младшая сестра. Что у меня в десять лет была голова на плечах, и я не делала глупостей. Мама не знает, что мы с подругой ходили к незнакомым людям домой брать котят. Гуляли до утра, сказав, что ночуем друг у друга. Следили за дядькой-эксгибиционистом и однажды почти дошли за ним до леса (ума палата, [м]лять). Часто тёрлись возле площадок, где по ночам собирались синячить разные сомнительные компании. Ели неспелые орехи, расколотые кирпичом, и резали Сникерс осколком грязной бутылки — зато поровну! Доставали мелочь из фонтана, чтобы купить календарики. Болтали с каким-то нарколыгой на пустой остановке. Искали мою убежавшую собаку вместе с какими-то мужиками. Про крыши и заброшки вообще молчу. Причем родители у меня не безответственные и семья благополучная, да и я, вроде, не тупая. Просто чудо, что со мной все в порядке. Пусть мама думает, что я умница.

Вчера наблюдалась нами следующая сценка:

Идут две девчонки молодые, эдакие 15-летние. Расфуфыренные все, в юбочках ну, очень коротеньких, в очках солнечных (это в дождь-то!), туфли-титаники на ногах (платформы сантиметров по 20), глазками стреляют направо и налево — видимо, внутри борьба гормонов... Что ж поделать — весна.

И идут, как ни странно, прямо по проезжей части прогуливаются, а сзади медленно влачится за ними BMW, красавица такая, с тонированными стёклами, и неустанно сигналит.

Девушки идут, головами крутят, заискивающе улыбаются так. Ну, думают, крутой дядя кадрить собирается.

Тут в BMW окошко медленно так опускается, оттуда показывается бооольшая такая голова братка:

— Девчонки..."Девчонки" волосами трясут, переглядываются.

— Девчонки, млин... в натуре... — раздается им в след.

"Девчонки" посмеиваются. Одна из них поворачивается и говорит гордо так, думая, наверное, что изрекает мудрость Софокла:

— А мы на свист незнакомых мужчин и сигналы машин не отвечаем...

Терпение бритоголового дяди заканчивается, от открывает окошко пошире и газует.

— Дуры вы, млин, в натуре. С дороги уйдите, е... , повернуть налево не даете.

Лица "девчонок" вытягиваются...

Живу в Торонто. Подруга работает менеджером проектов в небольшой строительной фирме. Звоню поболтать. Слышу довольно задумчивый голос, спрашиваю: “Чем занимаешься? ” Она (опять же задумчиво): “Составляю расписание футбольных матчей…” При этом ни она, ни я в интересе к футболу не заподозрены (я вообще, например, была не в курсе, что начался чемпионат Европы). На мой прямо поставленный вопрос “какого лешего? ” последовал ответ: “Чтобы планировать работы с субподрядчиками”. Мое недоумение возрастает, так что следует разъяснение: “Чтобы знать, какая бригада когда не выйдет на работу. Например, итальянцы у меня – бетон, так что никаких бетонных работ на дни, когда играет сборная Италии, планировать нельзя, один хрен не выйдут. А крыши у меня кто? Португальцы. Так что никаких крыш на этот день, а если, не дай Бог, проиграют, то и на следующий. И мне еще надо хоть краем глаза голы посмотреть, чтобы быть в теме и поддерживать разговор! ”

Все-таки мало я разбираюсь в строительстве…

Мой прадедушка был очень молод, когда началась война. Его направили служить на море, морской флот в Севастополе. В основном, почти всегда, задача была одна: разминировать мины.

Справлялись удачно, подрывных кораблей не было. Часто останавливались в портах. Во время одной из таких остановок мой прадед встретил свою будущую жену. За каких-то несколько дней влюбились, обменялись адресами и пытались доставить друг другу письма. Тяжело было, но после войны мой прадед ее все-таки нашел.

В одном из плаваний им сообщили, что по пути должен проходить пассажирский корабль с продовольствием для близлежащих городов.

Мин в море было так много, что моряки опасались, что не успеют и корабль подорвется, чего допустить никак было нельзя. Когда всех моряков собрали и среди них выбирали двоих на лодку, чтобы проверить воду, вызвали моего прадеда. Не успел он выйти, как в рядах нашелся доброволец, который сказал ему тогда, что его дома не ждет никто, и терять ему нечего. Лодка подорвалась. Корабль прошел целым и невредимым, а те моряки навсегда сгинули в море.

У прадеда каждый раз были слезы в глазах, когда он вспоминал того парня, что вызвался за него.