в машине, а то и кемарнул, да и набитый рюкзак не надо тащить за три километра на горбу. Навага в ту ночь перла недуром. Затарились все быстро и по полной. Все ждали рассвета, а вместе с навагой попер и снежок. Хороший такой снежок, с ветерком.

— Надо идти, потом хуже будет! — резонно заметил Серега. И мы накинули на плечи рюкзаки.

— Пацаны, вы че пехом что ли? — выглянул из Нивы, дядь Ваня. И мы переглянулись. Я знал дядю Ваню давно, где-то через пятое колено, практически родственник. Но знал я его с такой стороны, что всегда относился с опаской. Одни его советы соседу, как увеличить вдвое корове надой по японской технологии, то как жене шубу из лисы сшить, откормив ее до умопомрачительных размеров и еще куча подобных историй, заставляли коситься на него с недоверием.

— Нет, на оленях поскачем! — огрызнулся я.

— Да кончайте вы, чего ноги бить. Вот, есть же машины, грузите свои баулы и поперли. До вашего "москвиченка", подброшу. Вас как раз трое, поместимся.

Мы еще раз переглянулись, но начали запихивать рюкзаки в машину, а потом с трудом разместились сами — ну поперли, машина зверь! — вздохнул дядя Ваня.

"Зверь" пробуровил по заметенной колее метров двести и завяз.

— Че-то подсели, походу, — вздохнул еще раз дядя Ваня, — ну-ка подтолкните, вот этот перемет проскочим, потом попрем как по воде. Переметов и дальше оказалось немерено. Мы толкали, пихали, че-то там копали. Рюкзаки то вытаскивали, то опять запихивали, сами вылезали-залезали. Уже на первой трети пути, я дышал как загнанная лошадь и не я один. Все. Окромя дяди Вани, который в основном давал ценные советы, куда лучше пихать и что лучше приподнимать и отчаянно крутил баранку и давил на газ. Но "зверь" как "по воде" нихрена не шел. То втыкался в перемет, то сползал с колеи. Где-то, чуть не к обеду мы пробились, выгрузили, возле "москвича" рюкзаки и упали в сугроб отдышаться.

— Пацаны, ну вы хоть бы спасибо сказали, — посмотрел на нас, дядя Ваня, с неким укором.

— Да езжай уж! — рявкнул на него, Серега, — спасибо!

— И добавил еще что-то неразборчивое, но весомое. Очень весомое и от души.

Я лежал в сугробе, жевал свеженький снежок, восстанавливая дыхание и думал.

— Блин! Ведь даже с полными рюкзаками и по колено в снегу, мы за час-то по-любому дошли бы...

усыпить... ", — заявил врач".

Мы отказались, врач уехал.

Я продолжал слегка гладить кота по животу и вдруг кот прекратил тяжело дышать, поднял голову и внимательно посмотрел на нас, собравшихся вокруг него.

Мы решили, что всё — кот уходит за радугу.

Но тут он вдруг пнул меня по руке, встал на ноги и пошатываясь пошёл к своей миске.

Выпил стакан молока и так же пошатываясь устроился в свой тёплый угол, откуда не вылезал почти сутки. Мы лишь иногда тревожили его, опасаясь, что всё уже кончено.

На второй день после приступа кот внезапно и полностью пришёл в себя и стал требовать, чтобы его выпустили на улицу.

Несмотря на некоторые опасения за здоровье кота, мы все же решили, что прогулка ему не помешает.

Кот вышел за дверь и пропал на долгих три дня.

За эти три дня все в доме окончательно попрощались с котом, решив, что живым мы его уже не увидим.

Через три дня пришла женщина с соседней улицы. В руках у неё была корзина, где сидел с ошалелыми глазами, дико орущий и страшно воняющий Тимофей.

Вся семья бросилась к ней

"Что случилось? Как он? Где вы его нашли?! " — вопросы сыпались на соседку со всех сторон

"Что его искать?! Пришёл к моей Мусе три дня назад, затащил ее на крышу сарая и устроил трёхдневные концерт с оргиями! "

Отец покачал головой.

"Понятно. Вернувшись с того света, он решил, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на что-то ещё кроме женщин"

После этого Тимофей прожил ещё десять лет.

за двести, десяток мужиков бухает и веселится. Лежу загораю. Вдруг раздаются крики "Человек тонет". Вижу метрах в пятидесяти от берега кто-то действительно пускает пузыри.

В себя пришёл уже когда к нему подплывал. Советам Камерера следовать не пришлось, тело утопающего почему-то плавало в очень странной позе-жопой кверху, остальное под водой.

Вот так за трусы я его к берегу и дотащил. С помощью двх теток вытащил на траву и начал откачивать. Довольно быстро тело пришло в себя и посмотрело на меня безумными глазами. После [врез]ало меня в грудь с обоих ног и довольно быстро убежало в сторону города.

Я на него даже не обиделся. Значение модного тогда слова стресс, я уже знал.

Сижу на пятой точке, обсыхаю и думаю какой я герой, пусть и недостаточно оценённый.

На следующий день возвращаюсь уже с друзьями на то же место. На пляже стоят скорая и милицейская машины. Подошли полюбопытствовть, выяснилось что приехали за утоплеником. Как оказалось это был мой вчерашний спасённый. Мужики которые выпивали на другом берегу послали его за добавкой, а он не осилил.

Чувства у меня, на тот момент были смешанные. С одной стороны вроде и жалко, с другой сам вроде напросился на такую нелепую смерть.

Это сейчас имея некий жизненный опыт я понимаю, что мне посчастливилось повидать одного из самых феерических [ч]удаков в своей жизни и научиться выделять их из общей массы.

В тот день этот персонаж был [ч]удаком как миниум трижды: обломал друзей с выпивкой. проявил неблагодарность к помогшему принёс горе семье и друзьям

Друзья сказали, что медаль за спасение на водах тебе Вовка не дадут. Надо было дождаться когда он обратно поплывёт.

Берегите себя и держитесь от [ч]удаков подальше.

Владимир.